Общее·количество·просмотров·страницы

среда, 19 июня 2013 г.

Pelevin Betman Apollo - Сидхи - достижения - человек



— Многие не понимают, как древнеиндийский аскет смог победить продвинутого вампира,
обладавшего магическими силами. Дело в том, что любой маг способен действовать на
чужое сознание только через проявляющиеся там интенции и мысли. Мара мог победить
любого соперника, но требовалось, чтобы этот соперник был. А Будда вовсе не пытался
взять ум под контроль. Он просто полностью ушел из области «Б». И Маре негде было
проявить свои магические силы — ибо вампиры властны только над умом «Б».
— Что случилось дальше? — спросил я.
— После того, как ум «Б» полностью остановился, Будда увидел то, что было за его
пределами, и постиг находящееся вне слов… — Дракула поглядел вдаль и еле заметно
улыбнулся. — К сожалению, у меня нет возможности рассказать, что это было…
— Я почему-то не верю, — сказала Гера, — когда говорят про находящееся вне слов. Мне
кажется, что меня просто дурят.
— Это не так, — ответил Дракула. — Многие вещи невыразимы просто потому, что не
связаны с работой ума «Б». Их нельзя описать, поскольку они не представлены во второй
сигнальной системе с заложенным в ней делением на «я» и «не-я». Если разобраться, наши
переживания становятся неописуемыми уже с того момента, когда перестают быть
нанизанными на слова. А Будда пошел неизмеримо дальше. Он увидел бесконечное поле
невербальных реальностей, скрытых до этого за водопадом мыслей. Он увидел то, что
находится до сознания и после него. Он увидел тех, кто создал людей — то есть вампиров.
Мало того, он увидел того, кто создал вампиров. И многое, многое другое. А вампиры
увидели его…
— Кто создал вампиров? — спросила Гера.
Дракула развел руками.
— Как вы знаете, вампиры обычно употребляют выражение «Великий Вампир». Но эти
слова только дезориентируют.
— Его что, можно увидеть?
Дракула кивнул.
— Но это будет совсем не то, что ты ожидаешь, — сказал он. — И в любом случае об этом
бесполезно говорить.
— Что случилось дальше? — спросил я.
— Будда заключил с вампирами тайный договор. Договор заключался в следующем —
Будда обещал не разглашать правду про цель существования человека и его подлинных
хозяев. А вампиры, в свою очередь, обещали не препятствовать тем из людей, кто захочет
пойти вслед за Буддой.
— Вы хотите сказать, что вампиры отпустили на свободу всех желающих?
— Человека невозможно отпустить на свободу, — сказал Дракула. — Вам должны были
объяснить это во время учебы. «Свобода» — просто одна из блесен ума «Б». Вампирами
двигал элементарный расчет. Они поняли, что за Буддой пойдут немногие, поскольку
предлагаемый им путь противоречит фундаментальной природе человека. Они решили
оставить эту дверь открытой, чтобы управляемый ими мир формально не мог считаться
космическим концлагерем… Ибо во Вселенной есть много внимательных глаз, которые
следят за происходящим в пространстве и времени.

Виктор Пелевин - Бэтмэн Аполло - Pelevin book


— Но ведь у всех людей есть устойчивые повторяющиеся состояния, — сказал я. — То, что
мы называем «маршрут личности»! Это знает любой вампир, который заглядывал в чужую
душу.
— Правильно, — согласился Дракула. — Возникающие в одном и том же доме бесконечные
личности просто в силу его архитектуры постоянно ходят по одному и тому же маршруту.
Все машины, которые едут по Оксфорд стрит, едут именно по Оксфорд стрит, а не по
Тверской улице. И за окнами у них одинаковый вид. Но это разные машины, Рама. Хотя ты
прав в том, что разница между ними невелика. Наши «я» цикличны и зависят от пейзажа.
Они так же мало отличаются друг от друга, как бесконечные поколения амазонских
индейцев или тамбовских крестьян. Массовые убийцы рождаются в человеческих умах
достаточно редко. Но зато их долго помнят. Хотя, конечно, полицейские ловят и отдают под
суд уже кого-то совсем другого.
— Значит, мы заняты самообманом? — спросила Гера. — И люди, и вампиры?
— Я не стал бы называть это самообманом, потому что здесь нет обманутого. Но на этом
механизме основано большинство свойственных человеку заблуждений насчет «себя» и
«мира». Попытка пробудиться от такого состояния и есть суть древних духовных практик.
Но сделать пробуждение устойчивым сложно по довольно комичной причине. Надолго
понять, что в человеке нет настоящего «я», некому. Любое «я», которое это понимает,
через миг сменяется другим, которое об этом уже не помнит. Или, еще смешнее, уверено,
что помнит — и считает себя просветленным «я», которое теперь может преподавать на
курсах «познай себя».
— Так можно проснуться или нет? — спросил я.
— Просыпаться некому. Это и есть то единственное, что понимаешь при пробуждении.
— А потом? — спросила Гера.
— Как правило, засыпаешь снова. В мирской жизни есть только зомбический транс,
бесконечная череда ложных самоотождествлений и смерть…
Гера угрюмо молчала.
Я давно заметил, что женщины терпеть не могут болтовни о нереальности человека. Может,
в силу своей биологической функции? Они ведь рожают детей, а это тяжелое болезненное
занятие делается еще и довольно глупым, если вокруг одна иллюзия. Но раньше я не знал,
что эта женская черта характера сохраняется даже в лимбо.
Я почувствовал, что мне пора вмешаться в разговор.
— Вы говорили, что решили исследовать природу и назначение «я», — напомнил я. — С
природой, допустим, ясно. А в чем тогда его назначение?
Дракула повернулся ко мне.
— Я задал себе этот же вопрос, — сказал он. — Зачем возникают все эти бесчисленные
мгновенные «я»? Чем они заняты?
— И что же вы выяснили?
Дракула вздохнул.
— Они заняты тем, Рама, что страдают, испытывая ту или иную форму
неудовлетворенности. И стремятся ликвидировать эту неудовлетворенность. «Я» никогда
не находится в покое. Оно всегда борется за свое счастье. Именно для этой борьбы оно и
появляется каждый раз на свет.
— Правильно, — согласилась Гера. — Все классики-гуманисты утверждали, что природа
человека заключена в постоянном поиске счастья.
— Но есть закон Гаутамы, — сказал Дракула, — открытый двадцать пять веков назад. Когда
никаких классиков-гуманистов еще в проекте не было. Он гласит: «любое движение ума,
занятого поиском счастья, является страданием или становится его причиной».
— Это неправда, — сказала Гера. — Радость жизни как раз в движении к счастью. От
плохого к хорошему. Если бы мы не хотели хорошего, его бы просто не было в жизни. А оно
есть. Разве нет?
Дракула усмехнулся.
— Хорошее, плохое. Кто назначает одни вещи плохими, а другие хорошими?
— Ум «Б», — сказал я.
— Именно. А зачем, по-вашему, он это делает?
Я пожал плечами.
— Объясните.
— Объясняю, — ответил Дракула. — Фигурально выражаясь, мы можем использовать свой
ум двумя способами. В качестве молотка — и в качестве компаса.
— В качестве молотка? — спросил я. — Это что, головой гвозди забивать?
— Зачем головой. Если человек хочет забить в стену гвоздь, он представляет себе это
действие в уме, а затем осуществляет его на практике. При этом он использует ум просто
как рабочий инструмент — примерно как молоток…
Дракула перевел глаза на Геру.
[20]
При слове «кровь» Гера поморщилась.
— Почему? — спросила она.
— Потому что он занят поиском счастья. А ум, гонящийся за счастьем, может двигаться
только в сторону сотворенного им самим миража, который постоянно меняется. Никакого
«счастья» во внешнем мире нет, там одни материальные объекты. Страдание и есть
столкновение с невозможностью схватить руками созданный воображением фантом. Что бы
ни показывал этот компас, он на самом деле всегда указывает сам на себя. А поскольку
компас в силу своего устройства не может указать на себя, его стрелка все время будет
крутиться как пропеллер. Зыбкие образы счастья созданы умом — а ум, гонящийся за
собственной тенью, обязательно испытает боль от неспособности поймать то, чего нет… И
даже если он ухитрится поймать свое отражение, через секунду оно уже не будет ему
нужно.